На первый, не очень внимательный взгляд, третья пластинка певицы Максим «Одиночка» почти один в один похожа на вторую, «Мой рай». Это всё та же ласковая девичья эстрада с текстами, словно вдохновлёнными каким-то не самым глупым в мире девичьим дневником, исполненная с вежливой интонацией девочки-отличницы, сложившей ручки на коленках. Причём занятно, что эта интонация у Максим сохраняется независимо от сюжета песни — поёт ли она про «солнышко лучисто, небеса так чисты», или живописует последствия «этой лучшей ночи» в песне со словами «А маленькие ножки почти с ладошку, и любят жить ещё понарошку». Через это же почти мультипликационное мировоззрение пропускаются и музыкальные стили, с которыми Максим осторожно экспериментирует на этой пластинке. На «Одиночке» она примеряет на себя блюз («Блюз»), синти-баллады («Портрет»), что-то вроде земфировского рок-н-ролла («Весна») и пелагеевского этно-попа («Птицы») — только для того, чтобы на выходе превратить всё это во всю ту же привычную эстрадную песню имени Максим.
Всё это вообще бы не стоило обстоятельного разговора, если бы не одно осознание, которое неумолимо зарождается во время прослушивания «Одиночки». На этой пластинке, впервые за карьеру Максим, возникает ощущение, что певица Максим делает всё вышеперечисленное не потому, что не умеет больше ничего другого — а потому, что считает, что так делать нужно. Проще говоря, на «Одиночке» вдруг становится понятно, что у Максим есть собственный творческий почерк, своя осознанная эстетическая позиция. У неё есть определенный взгляд на жизнь, транслирующийся в её текстах; у неё есть собственная, мгновенно узнаваемая мелодика в песнях. Эта мелодика, может быть, не бог весть какая, и с позицией Максим скорее хочется яростно поспорить, нежели немедленно согласиться, но это уже немного неважно — главное, что они у Максим ЕСТЬ. И этот простой факт делает из Максим нечто большее, чем очередные поющие трусы при расчетливом продюсере или бездумную певунью чужих песен, в момент переключающуюся с одной интонации на другую по воле того, кто заказывает ей песни. Он делает из неё артиста, явление удивительное и редкое для нынешней большой поп-сцены России; и если мне кто-нибудь скажет, что через несколько лет именно Максим будет устанавливать правила на этой самой большой поп-сцене, мне, знаете, будет довольно несложно в это поверить.
На первый, не очень внимательный взгляд, третья пластинка певицы Максим «Одиночка» почти один в один похожа на вторую, «Мой рай». Это всё та же ласковая девичья эстрада с текстами, словно вдохновлёнными каким-то не самым глупым в мире девичьим дневником, исполненная с вежливой интонацией девочки-отличницы, сложившей ручки на коленках. Причём занятно, что эта интонация у Максим сохраняется независимо от сюжета песни — поёт ли она про «солнышко лучисто, небеса так чисты», или живописует последствия «этой лучшей ночи» в песне со словами «А маленькие ножки почти с ладошку, и любят жить ещё понарошку». Через это же почти мультипликационное мировоззрение пропускаются и музыкальные стили, с которыми Максим осторожно экспериментирует на этой пластинке. На «Одиночке» она примеряет на себя блюз («Блюз»), синти-баллады («Портрет»), что-то вроде земфировского рок-н-ролла («Весна») и пелагеевского этно-попа («Птицы») — только для того, чтобы на выходе превратить всё это во всю ту же привычную эстрадную песню имени Максим.
